Белогвардейские плакаты
«Белое движение», как и революционное правительство, нуждалось в пропаганде и агитации своих политических идей и целей. Разобщенное на армии по окраинам России, оно не могло создать единого агитационного центра или издательства, подобного Литературно-издательскому отделу Политуправления РВСР. В армии А. Деникина выпуском плакатов занимался Осведомительно-агитационный отдел (Осваг), свое издательство имела армия А. Колчака. К созданию плакатов были привлечены видные русские художники - Е. Лансере, И. Билибин, Н. Ремизов (Ре-ми), не оставившие, впрочем, на плакатах своих подписей, и другие талантливые профессионалы. Поскольку плакаты одновременно должны были служить и агитационным и пропагандистским целям, они часто были перегружены текстом. Тиражирование осуществлялось в типо-литографиях Одессы, Харькова, Екатеринослава, Ростова-на-Дону, - и только издания этого последнего города отличались высоким качеством литографской печати. В целом же литографское оборудование было изношенным, прокат часто ограничивался одной краской, а иногда за неимением оборудования плакаты рисовались от руки.
В количественном отношении белогвардейские агитационные издания не могли сравниться с лавиной революционных плакатов. Белогвардейский плакат проигрывал революционному также в убедительности, мобилизационной способности, агитационному заряду. В центре противостояния сил революции и «белого движения» оказались одни и те же политические и идейные ценности - революция, новый строй, большевистская партия, народ, армия. По разную сторону баррикад они воспринимались и освещались диаметрально противоположно. Та и другая агитация была обращена к широким массам, главным образом крестьянству и казачеству. В ходе военных действий и крестьяне, и казаки нередко переходили из одного стана в другой и имели возможность сравнивать доводы противоборствующих сторон. Так, главной идеей большевистского плаката была идея революции, защита ее завоеваний и данных ею свобод. Белогвардейская пропаганда ратовала за «единую и неделимую Россию». В плакате она изображалась аллегорически - женщиной в национальной одежде, страдающей, причитающей на разрушенной земле (Неизвестный автор. «Плач измученной Руси»), или приносимой в жертву, на заклание. Будущего «единой и неделимой» России плакат не показывал, лишая борьбу светлых перспектив, - в отличие от того «светлого социалистического будущего», которым манил массы революционный плакат.
Проблемы возникали и с образами положительных героев. Для кадрового офицерства, составлявшего значительную часть белой армии, примером доблести служили известные генералы, деятели «белого движения» - А. Деникин, П. Врангель. Их портреты при полных регалиях, решенные в лубочном стиле, широко распространялись в войсках, вызывая, по утверждению некоторых исследователей, неприятие и негативное отношение крестьян-солдат. С другой стороны, образ солдата-добровольца не получил такого героико-патетического звучания как в творчестве, например, Д. Моора, В. Дени, Н. Кочергина. Это особенно заметно в произведениях, по теме и образному строю близких знаменитому «добровольцу» Д. Моора (Неизвестный автор. «Почему ты не на фронте?»). Образ белого воинства лишен героической силы даже в наиболее выразительных листах. Образы же представителей других классов и социальных групп, тех же крестьян, рабочих, занимали очень скромное место в иконографии белогвардейского плаката.
Идеологическая вялость и пассивность плакатов, пытающихся представить позитивную программу «белого движения», компенсировалась активностью и эмоциональностью сатирических образов, развенчивающих революцию и большевизм. Работы художников Освага показывают, что они не только были знакомы с революционным плакатом, но и заимствовали его отдельные сюжеты, образы и приемы. В «белом» плакате переиначивалась революционная символика. Зеленая гидра контреволюции превращалась в красную гидру революции, красный рыцарь - в белого (Неизвестный автор. «За единую Россию»). Красная рука рабочего получала вид окровавленной руки большевизма (Неизвестный автор. «Армия - тот, кто борется против этой хищной кровавой руки большевика») и очень напоминала генеральские руки из плаката В. Фидмана («Враг хочет захватить Москву…»). Пародируются мотивы вселенской значимости революции (Неизвестный автор. «Счастливый рабочий в Совдепии»), варьируются сюжеты страдания населения (Неизвестный автор. «Ваши родные и близкие стонут под игом большевистских комиссаров»), используется прием антитетики, особенно в критике внутренней политики революционного правительства (Неизвестный автор. «Что обещали и что дали большевики народу»). Особенно злым сатирическое перо художников Освага было в обрисовке своих врагов, среди которых неоднократно встречаются В. Ленин и Л. Троцкий. Ленин показан как вождь, непонятый и отвергнутый народом и народами (Неизвестный автор. «Ленин и Троцкий»), принесший Россию в жертву Интернационалу (Неизвестный автор. «В жертву Интернационалу»). Троцкий с сарказом критикуется за военные неудачи (Неизвестный автор. «Изгнание Троцкого с Кубани»), представляется главным палачом русского народа (Неизвестный автор «Мир и свобода в Совдепии»), его личность давала белогвардейской пропаганде повод для разжигания антисемитизма и шовинизма. Это направление белогвардейской пропаганды тесно смыкалось с проповедью религии и обличением безбожия большевиков (Неизвестный автор. «Бесчинства большевиков в церкви»). В многочисленных плакатах, показывающих поведение «красных» в деревнях, церквах, монастырях, они изображаются грабителями, разорителями, насильниками.
Несмотря на отдельные удачи, белогвардейский плакат не сыграл сколько-нибудь значительной роли в пропагандистской работе руководства «белого движения» - это вынуждены были признать даже многие видные его представители.
В количественном отношении белогвардейские агитационные издания не могли сравниться с лавиной революционных плакатов. Белогвардейский плакат проигрывал революционному также в убедительности, мобилизационной способности, агитационному заряду. В центре противостояния сил революции и «белого движения» оказались одни и те же политические и идейные ценности - революция, новый строй, большевистская партия, народ, армия. По разную сторону баррикад они воспринимались и освещались диаметрально противоположно. Та и другая агитация была обращена к широким массам, главным образом крестьянству и казачеству. В ходе военных действий и крестьяне, и казаки нередко переходили из одного стана в другой и имели возможность сравнивать доводы противоборствующих сторон. Так, главной идеей большевистского плаката была идея революции, защита ее завоеваний и данных ею свобод. Белогвардейская пропаганда ратовала за «единую и неделимую Россию». В плакате она изображалась аллегорически - женщиной в национальной одежде, страдающей, причитающей на разрушенной земле (Неизвестный автор. «Плач измученной Руси»), или приносимой в жертву, на заклание. Будущего «единой и неделимой» России плакат не показывал, лишая борьбу светлых перспектив, - в отличие от того «светлого социалистического будущего», которым манил массы революционный плакат.
Проблемы возникали и с образами положительных героев. Для кадрового офицерства, составлявшего значительную часть белой армии, примером доблести служили известные генералы, деятели «белого движения» - А. Деникин, П. Врангель. Их портреты при полных регалиях, решенные в лубочном стиле, широко распространялись в войсках, вызывая, по утверждению некоторых исследователей, неприятие и негативное отношение крестьян-солдат. С другой стороны, образ солдата-добровольца не получил такого героико-патетического звучания как в творчестве, например, Д. Моора, В. Дени, Н. Кочергина. Это особенно заметно в произведениях, по теме и образному строю близких знаменитому «добровольцу» Д. Моора (Неизвестный автор. «Почему ты не на фронте?»). Образ белого воинства лишен героической силы даже в наиболее выразительных листах. Образы же представителей других классов и социальных групп, тех же крестьян, рабочих, занимали очень скромное место в иконографии белогвардейского плаката.
Идеологическая вялость и пассивность плакатов, пытающихся представить позитивную программу «белого движения», компенсировалась активностью и эмоциональностью сатирических образов, развенчивающих революцию и большевизм. Работы художников Освага показывают, что они не только были знакомы с революционным плакатом, но и заимствовали его отдельные сюжеты, образы и приемы. В «белом» плакате переиначивалась революционная символика. Зеленая гидра контреволюции превращалась в красную гидру революции, красный рыцарь - в белого (Неизвестный автор. «За единую Россию»). Красная рука рабочего получала вид окровавленной руки большевизма (Неизвестный автор. «Армия - тот, кто борется против этой хищной кровавой руки большевика») и очень напоминала генеральские руки из плаката В. Фидмана («Враг хочет захватить Москву…»). Пародируются мотивы вселенской значимости революции (Неизвестный автор. «Счастливый рабочий в Совдепии»), варьируются сюжеты страдания населения (Неизвестный автор. «Ваши родные и близкие стонут под игом большевистских комиссаров»), используется прием антитетики, особенно в критике внутренней политики революционного правительства (Неизвестный автор. «Что обещали и что дали большевики народу»). Особенно злым сатирическое перо художников Освага было в обрисовке своих врагов, среди которых неоднократно встречаются В. Ленин и Л. Троцкий. Ленин показан как вождь, непонятый и отвергнутый народом и народами (Неизвестный автор. «Ленин и Троцкий»), принесший Россию в жертву Интернационалу (Неизвестный автор. «В жертву Интернационалу»). Троцкий с сарказом критикуется за военные неудачи (Неизвестный автор. «Изгнание Троцкого с Кубани»), представляется главным палачом русского народа (Неизвестный автор «Мир и свобода в Совдепии»), его личность давала белогвардейской пропаганде повод для разжигания антисемитизма и шовинизма. Это направление белогвардейской пропаганды тесно смыкалось с проповедью религии и обличением безбожия большевиков (Неизвестный автор. «Бесчинства большевиков в церкви»). В многочисленных плакатах, показывающих поведение «красных» в деревнях, церквах, монастырях, они изображаются грабителями, разорителями, насильниками.
Несмотря на отдельные удачи, белогвардейский плакат не сыграл сколько-нибудь значительной роли в пропагандистской работе руководства «белого движения» - это вынуждены были признать даже многие видные его представители.