Образы врага III («империализм», холодная война)
Вскоре после окончания Второй мировой войны вновь обострилась старая идеологическая поляризация. Со времен «холодной войны» и до 80-х годов она делила мир на два враждебных лагеря. В плакате ожили старые образы врага, не успевшие исчезнуть из визуальной памяти. Теперь противником была, прежде всего, Америка, НАТО и Западная Европа, которые обвинялись в «империалистической экспансионистской политике». И так же, как это уже было в 30-е и 40-е годы, вражеский образ Америки создавался, прежде всего, средствами карикатуры и сатиры. Многие черты, которые раньше приписывались национал-социализму (агрессивность, двуличие, непредсказуемость), теперь переносились на новых противников.При этом антитетическое мышление - продукт революционного времени - продолжало определять идеологический текст и художественное решение плакатов. Отрицательный образ противника и его сообщников рисовался исключительно черной краской; им противостоял столь же однозначно положительный образ Своего. Для полутонов места не оставалось. Множество таких плакатов свидетельствует о том, что эта форма - самоопределение через образ врага - многие годы была агитационной практикой, например, в плакате В. Корецкого «При социализме нет места безработице!». Другая группа плакатов показывала противоборствующие стороны - СССР и его политического противника - в прямой конфронтации (каждый лагерь выдвигал своих представителей), как, например, в плакате Корецкого «Мы требуем мира!». Здесь монументальная, масштабно выделенная фигура представителя «социалистического лагеря» разрушала планы врага.
Сюжеты и персонажи плакатов этого типа могли варьироваться; но, как правило, функция - «остановить врага» - отводилась не военным, а рабочим, женщинам и детям. Таким образом, подчеркивалось, что «протест против империализма» исходил не от советского правительства, а «от самого народа». Тем самым создавалось противопоставление: «американская военщина» против «советского народа», и это должно было укрепить социальную, политическую и моральную позицию СССР и стран социалистического лагеря.
«Двуличие» стало темой плаката В. Говоркова «Фразы и… базы», направленного против американского военного присутствия в Европе. Иногда американский противник (в лице своих генералов) изображался хищным и отвратительным, брызжущим слюной и агрессивным, в особенности - на плакатах Кукрыниксов и Б. Ефимова.
До начала 80-х годов эти образы врага были широко распространены в плакатах и в сатирических журналах, особенно - в «Крокодиле». Разумеется, за длительный период с конца 40-х годов эти образы сильно поизносились и в итоге - потеряли выразительность и действенность. Только во время перестройки (с 1986 - 1987 гг.) начали исчезать мотивированные внешней политикой образы врага.
«Внутренние» социальные «враги» в основном оставались теми же, что и в 30-е годы (тунеядцы, бюрократы, пьяницы, бездельники, расхитители и т.д.). Их изображения и в новое время оставались неизменными. Новые образы врага возникли лишь в эпоху перестройки: теперь в ходе ревизии истории жесткой критике подверглась, прежде всего, политическая элита собственной страны 20-х - 30-х годов.
Сюжеты и персонажи плакатов этого типа могли варьироваться; но, как правило, функция - «остановить врага» - отводилась не военным, а рабочим, женщинам и детям. Таким образом, подчеркивалось, что «протест против империализма» исходил не от советского правительства, а «от самого народа». Тем самым создавалось противопоставление: «американская военщина» против «советского народа», и это должно было укрепить социальную, политическую и моральную позицию СССР и стран социалистического лагеря.
«Двуличие» стало темой плаката В. Говоркова «Фразы и… базы», направленного против американского военного присутствия в Европе. Иногда американский противник (в лице своих генералов) изображался хищным и отвратительным, брызжущим слюной и агрессивным, в особенности - на плакатах Кукрыниксов и Б. Ефимова.
До начала 80-х годов эти образы врага были широко распространены в плакатах и в сатирических журналах, особенно - в «Крокодиле». Разумеется, за длительный период с конца 40-х годов эти образы сильно поизносились и в итоге - потеряли выразительность и действенность. Только во время перестройки (с 1986 - 1987 гг.) начали исчезать мотивированные внешней политикой образы врага.
«Внутренние» социальные «враги» в основном оставались теми же, что и в 30-е годы (тунеядцы, бюрократы, пьяницы, бездельники, расхитители и т.д.). Их изображения и в новое время оставались неизменными. Новые образы врага возникли лишь в эпоху перестройки: теперь в ходе ревизии истории жесткой критике подверглась, прежде всего, политическая элита собственной страны 20-х - 30-х годов.
